Место рождения – город Кандалакша
Родился в семье потомственного рыбака-помора, всё детство провёл на берегу Кандалакшского залива. Отец был репрессирован в 1938 году. Этот факт биографии помешал Петру Яковлевичу на всём протяжении войны занимать офицерские должности, несмотря на заслуги.
23 июня 1941 года он окончил Мурманский морской техникум по специальности судового радиоспециалиста, и уже в августе был призван на фронт. Будучи обладателем первого разряда по лыжам, стал командиром лыжного разведотряда на мурманском направлении. За приведённого «языка» получил первую медаль «За отвагу».
В майских боях 1942 года был ранен, после больницы прошёл переподготовку в пехотном училище и продолжил службу радистом. За участие в боях на Курской дуге награждён Орденом «Красной Звезды».
После очередного ранения попал в 108-ю танковую бригаду (позже она стала называться 108-я танковая Бобруйская ордена Ленина, Краснознамённая ордена Суворова бригада). Служил стрелком-радистом на танке командира. Этот танк под номером 300 позднее был установлен в Бобруйске в качестве монумента генерал-майору танковых войск Б.С. Бахарову.
Участник Белорусской наступательной операции «Багратион», освобождения Польши и битвы за Берлин.
Демобилизовался старшиной, вернулся на Север. После окончания Высшего мореходного училища получил звание майора. Работал радиоспециалистом, ходил в Арктику. В составе экипажа ледокола «В. Молотов» (с 1958 г. «Адмирал Макаров») принимал участие в спасательной операции, за что награждён знаком «Почётный полярник». Позднее преподавал электротехнику в Мурманском учебно-курсовом комбинате главка «Севрыба».
Скончался в 1997 году. За два года до смерти дети записали его рассказ на магнитофон.
«Попал на Курскую дугу, битва началась через несколько дней после моего дня рождения. Был радистом у командира батальона. Как настоящий радист, умеющий работать на ключе с большой скоростью, был на высоте. Всю Курскую дугу прошёл в таких тяжёлых условиях, каких на протяжении всей оставшейся войны больше не встречал. Часто ходил в атаку, неся не только автомат, но и радиостанцию весом 15 кг. Поддерживал устойчивую связь с командованием и артиллерией, показывал лучшие результаты среди радистов дивизии. Но в штаб дивизии меня не отдали, потому что командир полка всегда говорил, что ему тоже нужны хорошие радисты. Так, с автоматом в руках и радиостанцией за плечами, прошёл боями до самого Днепра…
…Пришло время Белорусской наступательной операции «Багратион». Начальник связи, майор Дудко, говорит, что есть для меня настоящая работа – стрелком-радистом на танке №300. Это был танк командира бригады. Я знал язык морзе, мог быстро передавать информацию, работал с двумя радиостанциями – держал связь и с танковым корпусом, и с авиацией.
За день до начала боёв нас построили в шеренгу, и командир бригады вручил мне Орден Красной Звезды. Оказалось, что я его заработал на Курской дуге в пехотном полку. Это был мой первый орден, и я был очень горд собой.
А на следующий день началось наступление. Наш корпус должен был войти в прорванную оборону и работать по тылам противника. Мы двигались с открытыми люками на башне танка и хорошо слышали канонаду. Вокруг горели десятки наших подбитых Т-34 и тяжёлых танков. Это говорило о том, что оборона прорвана не была. Поэтому, раз мы оказались здесь, было принято решение прорывать оборону самим. Комбриг послал одну танковую роту в атаку на позиции врага. Но даже я понял, что она будет безуспешной. Танки шли через поле в сторону леса, а оттуда как раз и били замаскированные немецкие орудия. Рота погибла через 40 минут. Через некоторое время мы отошли в низину, и бой прекратился.
Ночью разведка установила, что в нескольких километрах севернее есть дорога плохая, но если её уложить валежником, то танки смогут пройти. За ночь всё было сделано, танки прошли и прорвались к автостраде Москва – Берлин (Минское шоссе). По ней они устремились вперёд и ворвались в город Бобруйск.
Но у нас в тылу оставалось много немецких частей, и это было опасно. Надо было срочно устанавливать орудия против них. На ночь мы остановились на берегу реки Березины, а когда рассвело, увидели, что напротив нас стоят зенитные орудия немцев. В темноте мы их не заметили. А они с рассветом начали стрелять по нашим позициям. Пять дней мы бились с этим вражеским засильем. За время этой операции я впервые за всё время войны почувствовал, насколько эффективно могут быть скоординированы действия воздушных и наземных сил. Очень большое значение в завершении этой операции сыграла авиация.
Когда поутихло, выяснилось, что возникли проблемы со связью: радиостанция, с которой велась связь с корпусом, была частично разрушена. Начсвязи бригады снял меня с танка и говорит, что я должен во что бы то ни стало эту радиостанцию восстановить. Неисправности я обнаружил быстро, всё настроил и подготовил к работе…
…Мы продолжали продвигаться с боями вперёд. Конечно, было много впечатлений. В Польше я получил ещё одно ранение, но комбриг упросил главврача медсанбата, чтобы меня никуда не отправляли, и всё сделали на месте. К началу наступления на Берлин я был в бригаде. И там я впервые увидел Жукова, который выступал с речью о том, какой огромное значение имеет предстоящая операция…
…Бои за Берлин были тяжёлыми, всего не перескажешь. Читайте в книгах. 2 мая я по рации принял весть о капитуляции немцев. А через неделю пришло известие об окончательной победе».
Записано на магнитофон 3 июля 1995 года.